Туманный, осенний вечер
Увернувшись от очередного удара пьяного вдрызг мужа, Анна подхватила на руки плачущего сынишку и, почти нагая, выскочила на улицу. Холодный осенний дождь хлестал по тонкой рубашке, обжигая тело. Ноги, в домашних тапочках, погружались по щиколотки в ледяные лужи.
— Ничего, до дома Наташки недалеко,- думала Анна,- пустит обогреться, подружка всё же…
Наташа даже не удивилась, увидев на пороге полунагую, продрогшую Анну с Серёжкой на руках.
— Что, опять скандалит?
— Да, пусти ради Христа переночевать, некуда мне больше податься.
-Проходи, чего стоишь в дверях. На вот полотенце – вытрись и халат тёплый накинь.
Только сейчас Анна почувствовала саднящую боль в области левого глаза. Что за жизнь, сколько это может продолжаться!? А ведь всего два года назад было всё хорошо. Многие завидовали их счастью. Молодые, красивые, жизнерадостные, свой домик, хоть и старенький, обустроили с любовью, Серёжке уже годик. Почему же всё так плохо вдруг сложилось?
Пьяно храпел, ворочался и кашлял во сне Наташкин Володька. Они с Андрюхой на пару калымят, на пару и пьют, только Володя не скандалит и Наташу не обижает.
Попили чаю, легли спать, рассудив, что разговорами делу не поможешь, а утро вечера мудренее. Успокоившийся сынишка заснул, а Анна со своей болью и обидой всё думала, думала, думала…
Слишком часто в последнее время муж стал прикладываться к спиртному. Началось всё с пива. Была постоянная работа в лесозаготовительной бригаде, хороший заработок. Но компания собутыльников, прогулы, а потом просто попросили больше не приходить. Всем нужны работники, а не больные люди, мечтающие похмелиться.
Пошли случайные калымы, снова — пьянки, отсутствие дома сутками. Именно тогда Андрей и стал к ней агрессивно относиться. Как она раньше не поняла: у него же другая завелась! Анна до крови закусила губу, слёзы ручьём текли по щекам. Так и забылась горьким, тяжёлым, тревожным сном.
2.
Серое, холодное утро середины октября. Домой возвращаться не хотелось. Но куда, куда ей идти? Воспитывалась Анна в детском доме, ни родных, ни близких людей у неё не было. Чем ближе она подходила к дому, тем сильнее щемило бешено колотящееся сердце. Что её там ждёт?
Андрей сидел одетый в прихожей на диване, обхватив обеими руками голову. На полу у его ног стояла туго набитая дорожная сумка. Неприязненно-зло взглянув на Анну и сына, он достал из кармана куртки тысячу рублей, бросил на журнальный столик и сказал:
— На, вот, на первое время. Надоело мне с тобой нищенствовать, я другую нашёл – богатую. Живи, как хочешь, меня ты, со своим выродком, больше не интересуешь. Сумеешь алименты получить – получай, а нет – так не обессудь.
Схватив сумку, он шагнул к двери и исчез, остались только последние его слова, обрушившиеся на Анну тяжёлым камнепадом:
— Не ищи, не уговаривай, не вернусь ни когда!
Два месяца жила Анна с сыном одиноко в доме. Свекровь по-своему жалела её, но против сына не шла, Анне ни чем не помогала. От тысячи оставались крохи на хлеб, пакетик рисовой крупы да с десяток вермишели быстрого приготовления. Не на что было купить даже стиральный порошок, стыдно вывешивать серое бельё на просушку.
Но однажды утром Анна с сыном исчезли, то есть уехали, видимо, с вечера, а одинокий, старенький домик почерневшими окнами печально смотрел на случайных прохожих, пугая их своей таинственностью.
3.
Андрюха жил припеваючи: мало работал, услаждая молодую, ненасытную жену, сладко ел и немало пил. Разъезжал на шикарной машине со своей королевой по дискотекам, ресторанам, несколько раз в течение года были за границей в элитных турах. Об Анне с сыном он даже не вспоминал.
Родители новой жены презирали Андрюху и терпеть не могли за лень, хамство, лживость, неуёмную жажду развлечений. Однако, привыкшие выполнять любую прихоть единственной дочери, натягивали маску добросердечия, приторного умиления и в средствах не ограничивали.
Юля, относившаяся к родителям с немалой долей садизма, с непонятной терпимостью воспринимала грубость и издевательства Андрюхи, прощая ему всё за откровенно животный секс. Руку, правда, на неё он не смел подымать.
Пустая, бесцельная и никчёмная жизнь – иначе не назовёшь. Вот так люди в поисках всё больших наслаждений и удовольствий скатываются в пучину пьянства, наркомании, разврата и преступления, пока случай их не остановит.
Но нашим героям не суждено было всего этого пройти. Дорожное происшествие вырвало из жизни Юлю, а искалеченный Андрей пришёл в себя на больничной койке лишь на десятый день. Спасло его только то, что он пьяный валялся на заднем сидении автомобиля, неописуемое уныние охватило его буйную натуру.
4.
Анна с сыном уехала в соседний посёлок, устроилась там на частный заводик разнорабочей. Сперва снимала уголок у добросердечной старушки, а в скором времени администрация поселения выделила ей однокомнатную квартирку, Серёжку устроила в садик. Так они и жили: не богато, но с голода не пухли.
Потихоньку душа Анны оттаивала. Она снова научилась улыбаться, воспринимать шутки, сама шутила, даже в художественной самодеятельности участвовать стала. Молодая, красивая, жизнерадостная она не долго оставалась вне поля зрения мужчин, но умудрённая горьким опытом отвергала их ухаживания.
Всё же один из воздыхателей : Иван — здоровенный, русоволосый, синеглазый, хоть и не был весельчаком и балагуром, но сразу понравился Анне.
Неумело, стесняясь своей медвежьей неуклюжести, Иван дарил ей то цветы, то коробку конфет, то игрушку для Серёжки.
Иван считался завидным женихом, работал на железной дороге мастером и материально был хорошо обеспечен. По выходным дням он приглашал Анну с Серёжей на прогулки, и они ехали на машине или на реку, или в Шарью по магазинам. Анна боялась этих прогулок и подарков. Она понимала, что тем самым даёт Ивану надежду, а ждал он терпеливо. Ласка, говорят, и собаке приятна, а уж Анне, обделённой ею с детства, она была приятна вдвойне. Чувство благодарности в её душе росло с каждым днём, но в то же время Анна помнила счастливое время, время первой любви. И эти два одноимённых полюса: любовь зарождающаяся и любовь жестоко преданная, отталкиваясь друг от друга, разрывали душу Анны пополам.
5.
Вскоре Андрея перевезли из отдельной палаты в общую, потому что родители Юли отказались платить за его лечение, считая его виновником гибели дочери. Своих средств у него не было, а с Юлей они не были расписаны, так что претендовать на наследство Андрей не мог.
Мать и сестра навещали его несколько раз в неделю, приносили фрукты, сигареты, говорили ободряющие слова, но он понимал, что дела его плохи. Открытые переломы, повреждённый позвоночник, ноги почти ничего не чувствовали,- всё это вводило его в глубокую депрессию. Мысль о том, что испытание ему дано за зло, которое он причинил Анне и сыну, крепко засела у него в голове, но угрызений совести Андрей не испытывал. Когда мать пришла в очередной раз навестить, он попросил её сходить в церковь, помолиться за него и поставить свечку за здравие.
Как часто забываем мы в мирской суете о Боге и его заповедях, и только в трудную минуту идём испросить у него сострадания и помощи.
Людмила – женщина прожжённая и битая жизнью, сама уже не помнила сколько сменила мужей, рассудила так: Бог то Бог, да и сам не будь плох. Накупив подарков, она поехала к Анне. Та не очень то обрадовалась бывшей свекрови, помня её садистскую стервозность, но Людмила умело давила на жалость, упирала на то, что родного папку сыну ни кто не заменит, что первая любовь самая крепкая и прочее, прочее. Уговорила таки сноху навестить Андрея в больнице, мол сына он хочет повидать, может в последний раз перед смертью…
Иван, как на крыльях, летел после работы домой. Умывшись, наскоро перекусил, надел новенький костюм и поехал к Анне. У калитки он встретился с незнакомой женщиной, оценивающе-зло взглянувшей на него и не ответившей на приветствие.
Анна сидела в комнате на диване, держа на коленях Серёжку, и невидящим взором смотрела на экран телевизора, подаренного Иваном. По звуку шагов она узнала его и, вместо «здравствуй» сказала:
-Забери, Ваня, телевизор, я уезжаю.
Ошарашенный, Иван осторожно присел на краешек стула. Что он мог сказать? Не на столько они были близки, чтобы он посмел требовать от неё изменения решения.
6.
Свекровь с золовкой прибрались в стареньком доме, повесили весёленькие занавески, пропылесосили мебель, выкинули вещи, оставшиеся после квартиросъёмщиков.
Анна с Серёжей вошли в дом с таким чувством, что были они здесь как будто только вчера, но разве выкинешь из сознания события прошедшего года: предательство мужа и отца; доброго и любящего Ивана; тех страданий, которые ей с сыном пришлось пережить.
-Что же я делаю,- думала Анна,- рушу своё счастье. А может Андрей одумался и всё у них будет хорошо, родной отец Серёжке всё же? Но червь сомнения глодал её душу, стыдно было перед Иваном. Он ждал и надеялся на ответное чувство, которое Анна старалась схоронить в самом дальнем уголке души, боясь новой ошибки, новых сильных зарождающихся чувств.
Андрей волновался и нервничал.
-Как вести себя, когда придёт Анна с сыном,- думал он,- разве сможет она простить и нужен ли я ей такой: весь переломанный, больной инвалид?
О своём моральном уродстве он даже и не подозревал, а, порой, это уродство бывает во сто крат страшнее физического. Моральные уроды не только отвратительны, но и очень опасны.
Нестерпимо зудели под гипсом раны, доктор сказал, что это хороший признак: значит, возвращается чувствительность и идёт процесс заживления.
-Буду давить на жалость, как мать советовала, Анька такая жалостливая…
Снова осень, утро выдалось морозное, солнечное, как на заказ. Даже настроение улучшилось, хотя встреча с Андреем не обещала быть приятной. Но, когда она увидела исхудавшего, измождённого, всего в бинтах Андрея, Анна просто забыла все обиды. Серёжка прижался к груди отца, а тот уцелевшей левой рукой обнял его и гладил по русым волосам. Слёзы текли между рыжими щетинками его небритых щёк.
Через несколько месяцев гипс с Андрея сняли и выписали домой. Всё это время Анна ухаживала за ним. Беспомощный (ноги почти его не слушались) Андрей и дома нуждался в постоянном уходе.
Денег хватало лишь на то, чтобы еле- еле сводить концы с концами. Но свекровь помогала продуктами, купила костыли, а друг Володька из обрезка алюминиевой трубы смастерил удобную трость.
Анна заставляла Андрея заниматься лечебной гимнастикой. Примерно через год, он уже мог передвигаться без посторонней помощи с костылями или с палочкой. Анна устроилась на работу, и жить стало легче.
7.
Как – то раз, возвращаясь с работы, она встретила Ивана. Эта «случайная» встреча для обоих была тягостна, и совсем не потому, что не приятна. Иван тяжело переживал разрыв отношений, и, в течение всего этого времени, пытался увидеться с Анной и поговорить, но она всячески избегала встречи.
-Здравствуй, Анечка!
-Здравствуй, Ваня.
-Похудела, осунулась. Тяжело видимо живётся? Как Серёжка, обо мне не вспоминает?
-Вспоминает, да боком нам эти воспоминания обходятся. Ничего кроме хорошего мы от тебя, Ванюша, не видели, но муж злится, когда слышит про то, какой ты хороший.
-Да что уж хорошего, Ань? Был бы хороший, не отпустил бы…
-Что теперь говорить, прости и забудь. Извини, мне домой нужно идти.
Она попыталась пройти, но он, как бык, загородил узкий прогон.
-Не могу я забыть тебя, Аннушка! И Серёжка к сердцу припал.
-Да что же ты! Не рви мне душу и себе тоже.
Слёзы непроизвольно катились из их глаз, он держал её ладошку в своих лапищах. Она вырвала её и, не оглядываясь, побежала по прогону.
-Аня, постой! Аня…
Серёжка был один дома заперт на замок.
-А где папка?- спросила Анна.
Сквозь слёзы, всхлипывая, сынишка ответил:
-Не-не зна-ю-у-у, пришли какие-то дядьки и он с ними пиво и водку пил, а потом они ушли. Я заплакал, а папка ремнём пригрозил, сказал, чтобы я сидел тихо и тоже ушёл.
Стукнула дверь в ограде. Шаркающие неровные шаги раздались на мосту, в проёме входных дверей появился пьяный Андрей. Опираясь одной рукой о косяк, тростью во второй в пол в избе, он неуверенно перешагнул порог и тяжело плюхнулся на диван в прихожей.
-Что, сука, находовалась? Припёрлась домой как ни в чём не бывало!? Чё, зенки то вылупила!? Видел я всё, как ты со своим хахалем шашни разводила, позоришь меня перед друзьями.
— О чём ты говоришь, Андрей, какие шашни? Да если бы я разводила, так и не была бы здесь с тобой.
-Ах, не была бы!? Я покажу тебе, стерва!
Он ударил Анну тяжёлой металлической тростью по голове. От неожиданности она упала на колени. Андрей пинком повалил её на пол, в этот момент он меньше всего напоминал беспомощного инвалида. Продолжая бить тростью, пинал куда попадя. Успокоился лишь тогда, когда Анна потеряла сознание и тело её безвольно обмякло.
Серёжка зашёлся в крике, сжатые кулачки побелели, он весь сотрясался в нервном припадке.
— Заткнись, щенок!
Андрюха замахнулся на сына, но ударить не посмел. Видимо какие-то миллиграммы человеческих чувств в нём ещё оставались.
-Да пошли вы все на …
Он грязно выругался и вышел из дома.
8.
Наталия, увидев незакрытую калитку, решила зайти к Анне поболтать. Постучала – ни кто не отвечает, открыв дверь, она в ужасе отпрянула. На полу в прихожей вся в крови лежала Анна, рядом сидел Серёжка, лицо его посинело, из широко открытого рта вырывалось лишь тихое сипение, крику уже не было.
Не теряя ни минуты Наталия по мобильному вызвала скорую. Только еле заметное дыхание и редкий пульс указывали на то, что подружка ещё жива.
Осенний вечер выдался туманным. Андрей пьяный и разъярённый шёл не замечая ничего вокруг. Он шагнул на железнодорожный путь и в это время из тумана вылетел локомотив товарного состава.
Анна лежала в хирургическом отделении уже третий день без сознания. Иван, как только узнал о случившемся, примчался в больницу. Его сперва не хотели пускать, но потом уступили. Да и что отказывать, если ухаживать за больной всё равно не кому.
Придя в себя, Анна почувствовала, что её рука находится в огромных, горячих ладонях.
-Это Иван,- благодарно подумала она,- это его энергия вернула меня к жизни. Что же будет, что будет дальше, как развязать этот узел?
Она попыталась открыть глаза, и тут тело обрело чувствительность. Болело всё и везде, глаза не открывались, образовались только щелочки, губы не слушались.
-Пить,- еле слышно попросила Анна.
-Анечка, очнулась, слава Богу, — нежно сказал Иван.
Сделав несколько глотков, Анна передохнула и спросила:
-Где Серёжка?
— Он у Наташи, но если ты разрешишь, я увезу его к своим родителям, мама будет рада.
— Почему у Наташки? Я думала его забрали эти – муж со свекровью.
Успокойся, успокойся… Тебе нельзя волноваться, сам очень взволнованно сказал Иван, не зная, как обо всём сообщить Анне, — всё будет хорошо.
***
Лишь через три года, когда родилась дочка Машенька, а Серёжка пошёл в школу, Анна и Иван за приятными хлопотами, новыми чаяниями забыли о кошмаре того туманного, осеннего дня.
Александр ЛЫСОВ
Источник
