НЕКОТОРЫЕ ПОДРОБНОСТИ МЕДВЕЖЬЕЙ ЖИЗНИ
Берлога — это зимнее убежище зверя, которое обеспечивает оптимальные микроклиматические условия, позволяющие пережить длительный период неблагоприятных кормовых и погодных условий с минимальными затратами энергетических ресурсов. Для самок она служит также родильным домом, а для новорожденных — яслями.
Сорок берлог, которые мне удалось найти и описать, были грунтовыми. Охотники с юга Камчатского полуострова рассказывают о берлогах, которые находятся в скалистых пещерах, но достоверных данных об этом нет. Сам я обнаружил только одну некопанную берлогу среди вулканических глыб, на берегу Курильского озера. Через узкий лаз треугольной формы зверь проникал в берложную камеру, образованную плоскими сторонами глыб. Длина берлоги достигала 2,5 м, а ее дно покрывал вулканический шлак. В дальнем конце — неглубокая лежка. Два темных пятна на задней стенке свидетельствовали, что этой берлогой медведи пользуются не один десяток лет.
Первыми на зимовку укладываются самки с сеголетками (первогодками) и молодые особи. Массовый отход к берлогам происходит с середины октября. Две-три недели звери проводят у берлог и залегают в них в начале и середине ноября. Некоторое время они могут еще выходить из берлог, днем лежать рядом, а ночью прятаться внутри. Медведи не роют берлог заранее. Рассказы о том, что медведь, идя на берлогу, запутывает следы, петляет, — это фантазии охотников. Наблюдения показали, что медведи действительно петляют в ольхачах в этот период, избегают открытых мест и активно маркируют деревья в местах отдыха. Но петляние — это не что иное, как реакция на неосознанное дискомфортное психическое состояние, побуждающее медведя искать надежное укрытие. Медведь хорошо знает район обитания и, уходя от нерестилища на берлогу, находит две-три старые берлоги, иногда уже занятые другими медведями. Мне ни разу не приходилось наблюдать, чтобы медведь оспаривал право на занятую берлогу.
Большинство берлог находятся в зарослях ольхового стланика, на склонах увалов и оврагов, вдоль сухих русел ручьев. По форме их можно разделить на три группы. Первые — грушевидной формы, с хорошо выраженным удлиненным лазом между челом (отверстием берлоги) и берложной камерой, с лежкой у задней стенки. Вторые — шарообразной или яйцевидной формы, без продолговатого лаза; их высота, ширина и длина не сильно отличаются размерами, и углубление лежки является продолжением стенок берлоги. Третьи — черепашьей формы, с плоским овальным дном; их длина в 1,5-2 раза превышает ширину, верх — полусферический, растянут по бокам, высота достигает 100-130 см, а ширина по центру почти в 2 раза больше высоты. Лежка расположена у задней стенки берлоги и является ее продолжением. У всех берлог задние стенки более плоские, чем боковые.
Самые долговечные берлоги располагаются под корневищами берез. Их кровля держится на разросшихся вширь корнях. Как правило, такие берлоги используются в течение десятков лет и семейными группами, и доминирующими самцами.
Если медведь не находит готовой берлоги, он строит новую. Медведь роет берлогу обеими передними лапами. Небольшое смещение берложной камеры в левую или правую сторону зависит от того, какой лапой зверь больше работает — левой или правой. Грунт вы-брасыва ет из берлоги между задними лапами или вбок. Как ему удается выгрести до десяти кубометров земли через узкое отверстие, остается загадкой. Залезает он в берлогу по-пластунски, на локтях, вытянув задние ноги, и выбирается из нее так же, ползком. Объем берлоги зверь соразмеряет с размерами своего тела. Ее длина и ширина должны быть не менее длины туловища, а высота — чуть больше высоты тела в холке, чтобы, сидя в лежке, зверь не упирался головой в потолок. Рытье берлоги занимает два-три дня. Толстые корневища, мешающие проходу, медведь выгрызает и выбрасывает наружу. Несколько обломков корневищ может оставаться и в берлоге.
ЗИМНИЙ СОН И ПРОБУЖДЕНИЕ
Жизнь медведя в берлоге поддерживается за счет питания жировыми запасами, накопленными осенью. Процессы, протекающие у спящего медведя, похожи на процессы, происходящие в организме голодающего человека, но у медведя они идут намного рациональнее. Несмотря на долгую неподвижность в берлоге, прочность костей не снижается. Клетки головного мозга медведя во время зимнего сна пять месяцев находятся в режиме кислородного голодания, но не гибнут, хотя крови поступает в мозг на 90% меньше, чем обычно.
Ученые предполагают, что руководит процессами ожирения и умеренного похудения у медведей особый гормон, который каждую осень поступает из гипоталамуса. Медведь после спячки полностью сохраняет мускулатуру и не испытывает чувства голода еще две недели. Этим объясняются его игровое настроение после выхода из берлоги и бесцельное бродяжничество в районе обитания.
На Камчатке выход медведей из берлог происходит с третьей декады марта до конца первой декады июня. Как правило, первыми покидают берлоги крупные самцы зрелого и среднего возраста. Затем начинается массовый выход, и вместе с самцами поднимаются одиночные самки и молодые самочки первой брачной весны, семейные группы четвериков (трехлеток), третьяков (двухлеток) и второгодков (годовиков). Последними из семейных групп покидают берлоги самки с сеголетками.
Медведи выходят из берлог на снег, а в воздухе весна — днем температура до +4°С, ночами заморозки до _6°С. Снег медленно увлажняется, уплотняется, структурируется. Выйдя из берлоги, зверь находится рядом с ней, если ему никто не мешает, еще несколько дней, причем по ночам он может возвращаться в берлогу. Первые лежки, как правило, расположены в двух-трех метрах от чела, затем зверь начинает отходить на 50-100 м. Днем, под солнышком, отлеживается на открытом снегу, на ночь уже не возвращается в берлогу, а устраивается на снежных лежках. Он делает подстилку, подминая под себя вытаявшие из снега верхушки ольховых или кедровых веток, либо сдирает кору с дерева, под которым ложится на отдых, либо разносит сухой пень в щепки и спит на его трухлявых обломках.
Через три-пять дней медведь уходит от берлоги. Изучение следов наводит на мысль, что в первые два-три дня у зверя отсутствует целенаправленность движений. Это похоже на свободное хождение ради удовольствия двигаться. Вопреки общему представлению о том, что движение должно быть направлено в места нахождения пищи, звери бродят довольно беспорядочно. Их следы встречаются и в среднегорье, и на склонах сопок, до 1000 м и выше над уровнем моря, и в приморской лесной зоне, и вдоль берега океана. В зоне березняка медведь, праздно перемещаясь, разрушает три-четыре сухих дерева на двух-трех километрах пути, но не для утепления лежки, а для игровой забавы, от избытка сил и желания двигаться. Потребность в игре в послеберложный период выше, чем в другие периоды. Свободное бродяжничество упорядочивается к концу мая, и звери постепенно сосредотачиваются на первых проталинах с проростками трав, на солнечных склонах оврагов, на берегах незамерзающих рек и ручьев, а те, кто дошел до морского побережья, — у береговой линии океана.
Начинается ранневесенний период питания, скудный по количеству пищи, «голодный», по-нашему представлению, а на самом деле — совершенно нормальный для зверя. Секрет в так называемом эндогенном питании — использовании жировых запасов, накопленных с осени, когда объем потребляемого нажировочного корма превышал суточную норму в 3-4 раза. Зверь вынужден был наедаться впрок на бескормные зимние и весенние дни и даже на лето, поскольку питательность травянистой растительности низкая. К концу летнего сезона медведи полностью теряют свои жировые запасы, а те, у кого их было недостаточно, начинают терять и мышечную массу.
В активный период годового цикла медведь для отдыха ночью или днем пользуется лежками — углублениями в земле (весной, после выхода из берлоги, лежки делаются в снегу). Летом медведь роет лежки в грунте или использует чужие. Осенью, при первых заморозках, грунтовые лежки утепляет подстилкой из сухих стеблей трав. Такие лежки называются гнездовыми. По мере понижения ночной температуры количество подстилки в лежке увеличивается и сами лежки выглядят как огромные гнезда на земле. Чтобы собрать подстилку, зверь делает поскребы когтями, то одной, то другой лапой попеременно, нагребая маленькие кучки сухих травянистых стеблей в одном месте. Потом перемещается на один-два шага вперед и снова нагребает кучки. Так зверь проходит 5-10 м, затем пятится назад, сгребая валиком под себя заготовленные кучи стеблей. Валик закатывает в лежку и опять начинает сгребать кучки, продвигаясь вперед. Стебли некоторых трав, например вейника, очень прочные, и медведю не всегда удается нацарапать нужный пучок. Тогда он помогает себе пастью: наклоняет стебли в сторону, скусывает их зубами, сгребает в пучок и продвигается дальше. Закатывая 20-30 валиков, он заваливает грунтовую лежку огромным ворохом сухой травы, затем взбирается на нее сверху и разгребает по центру лунку диаметром около метра и глубиной до 50 см. У такой лежки образовываются борта по 1-1,5 м в ширину, иногда до 2-2,5 м. Борта такой ширины медведю явно не нужны. По-видимому, собирая стройматериал, он не соразмеряет его объем с собственным телом. Используется такая лежка несколько дней — до дождей или мокрых снегопадов; медведь покидает ее, как только промерзает подстилка. Такие огромные лежки делает только один крупный самец на озере Лесном. Толщина подстилки на дне грунтовой лежки спрессовывается до 10-20 см. В гнездовых лежках, сооружаемых осенью, подстилка бывает разная: из вейника, шоломайника, опавших листьев, разрушенных сухих пней. Когда травы уходят под снег, медведь использует грунтовые лежки в зарослях ольхачей. Он очищает их от снега и ложится на тонкую прослойку торфяного перегноя.
Весной, после выхода из берлоги, медведь делает подстилку из веток ольхового или кедрового стланика, но чаще использует сухие стволы берез, разбивая их в щепки и выскребая из них когтями труху. В Долине гейзеров медведи приноровились греться ранней весной, в ночные заморозки, в лежках, выкопанных в теплом грунте. Летом и ранней осенью медведи предъявляют к лежкам противоположные требования — они должны не сохранять тепло, а забирать его избыток, то есть быть прохладными и сырыми. Для этого звери делают их более глубокими и широкими — до 1,5 м в ширину и до 0,5 м в глубину. Такие лежки звери копают в сырых местах, неподалеку от воды, в густом высокотравье, затененном деревьями, или в куртинах ольшин, в сыром грунте.
Нормальные свежекопанные грунтовые лежки в среднем имеют размеры 80ґ80ґ20 см, редко до метра в ширину. Со временем другие медведи расширяют и углубляют их. Средняя ширина таких лежек — от 100 до 120 см, а глубина — 20-30 см. Возникает вопрос, как в такой небольшой лежке умещается зверь длиной до двух метров, с огромным объемом тела? Он использует ее только как «кресло», в которое помещает зад и часть брюха. А верхняя половина покоится на бортике лежки.
Медведь неразлучен с водой. Летом вода, снежники и сырой грунт — существенные компоненты комфортных условий. Они выполняют терморегулирующую функцию. В районе обитания зверь знает все свои купальни. «Свои» — неверно сказано. Купальни в виде маленьких озерков, ям, наполненных водой, ручьев и рек у всех медведей общие. Летом или осенью после долгой пастьбы под солнцем зверь идет на водопой и тут же погружает свое тело в воду по самые уши. Принимать ванну может по 10-15 минут, а затем забирается в густые заросли ольшин и отдыхает в глубоких, сырых лежках.
Все медведи, пасущиеся летом на колосниковых лугах вдоль прибойной полосы, постоянно купаются в океане. Ложатся на линию прибоя, головой к берегу, и лежат по 10-20 минут, омываемые набегающими волнами. Затем, отойдя на 15-20 м, зверь роет глубокую сырую лежку в песке и залегает в нее на отдых.
В конце мая, при температуре от +5 до +10°С, медведи лежат в снежных лежках по 5-6 часов, переваливаясь с боку на бок. В горах в июне-июле медведи используют для охлаждения как снежники, так и ручьи. Теплые минеральные источники они не посещают: теплая вода медведя не привлекает.
Морскую воду медведь не пьет, хотя и может ловить в ней рыбу, напротив устья нерестовых рек, при этом какая-то часть соленой воды попадает ему в пасть. Но при нересте мойвы медведь предпочитает собирать ее, выброшенную волнами, на берегу.
Если медведь остановился в реке во время ловли рыбы и, погрузив морду в воду по самые глаза, втягивает в себя воду, по 5-10 секунд, делая пять-семь интервалов по 10-15 секунд, значит, он закончил рыбалку и сейчас выйдет на отдых. Отдохнув на берегу около часа, медведь снова начинает испытывать жажду. Даже если река ближе, чем болотистая лужа, он предпочитает пить из лужи. А если после отдыха на берегу в позднеосенний и зимний периоды он идет пить к реке, то старается не заходить в воду, а пить, припав на колени, едва дотягиваясь мордой до воды. Когда ленится идти к реке, то ест снег. Напившись, он возвращается на лежку или может лечь тут же, на берегу, и наблюдать за рекой, выискивая глазами рыбу.
Медведь рождается под снегом, выходит из берлоги на снег, в некоторых случаях пользуется им летом и залегает в берлогу под снег новой зимы. Осенью снег засыпает ягодные тундры, клюквенные болота и кедровый стланик, окончательно лишая медведя растительной пищи.
Глубокие зимние снега покрывают берлогу, утепляют потолок и запечатывают чело. В ольховом стланике чело берлоги чаще всего перекрывается пригнутыми под тяжестью снега ветками. Слухи о том, что медведь на зиму затыкает входное отверстие изнутри мхом или сухой травой, еще один расхожий миф. В толще снега обязательно должно быть отверстие от чела до поверхности снега — оно выполняет функцию вентиляционной трубы для терморегуляции и газообмена в берлоге.
Выйдя из берлоги, медведь оказывается на снегу, но не на том пушистом и рыхлом, который провожал его в берлогу, а на плотном снежном насте. Утренний наст в конце апреля — начале мая похож на белый асфальт. Корочка спаявшихся фирновых зерен может достигать толщины 5-10 см. По такому насту свободно ходят и человек и медведь. Через 2-3 часа после восхода солнца ледяные спайки разрушаются. Зверь начинает проваливаться на 10-30 см, а иногда — по брюхо. Для экономии сил он предпочитает перемещаться по лункам своих или чужих следов.
Сосательный рефлекс у медвежат, оторванных от матери на третьем-четвертом месяце жизни и вырастающих в единой семейной группе, сохраняется до трехлетнего возраста. Медвежата обсасывают друг у друга шерсть на спине и боках с таким же урчанием, с каким они сосут грудь матери. Поскольку они не получают пищевого подкрепления, для них важен сам процесс. Возможно, сосание шерсти является фактором более тесного общения друг с другом и объясняет семейную привязанность до распада семьи. Медвежонок, оставшийся в одиночестве, побуждаемый инстинктом сосания, старательно обсасывает когтистые пальцы своей передней лапы. Продолжается это до трехлетнего возраста. Вот отсюда, по-видимому, и бытует мнение о том, что медведь в берлоге сосет лапу.
Медвежий «стол» осенью — как скатерть-самобранка. Медвежий пир начинается в августе, а заканчивается в октябре. В этот период на ягодных тундрах созревают шикша и голубика, а также жимолость, брусника, княжевика, можжевельник. На тундре реки Тихой за одним «столом» площадью 6 км 2 собираются одновременно до 25 медведей. В конце августа в лесу созревает рябина. В октябре можно собирать клюкву на болотах. В реки заходит рыба. Медведи встречают ее на перекатах, на отмелях, наедаются в первые две недели, а потом выедают только деликатесы — икру и мозговые хрящи. Наевшись рыбы, идут «по ягоды», наевшись ягод — идут за рыбой. От обилия энергоемкой пищи быстро жиреют.
В конце октября «блекнет» скатерть-самобранка, медведи теряют к ней интерес и, уставшие за полгода непрерывной «работы», откочевывают на отдых. Впереди — опять сон в берлоге.
Источник
